Сергей Лисицын: хлеб – живое существо

В преддверии Дня защитника Отечества редакция ИА PrimaMedia подготовила интервью с представителем поистине мужской профессии. Оператор расстойно-печного агрегата Сергей Лисицын работает в компании "Владхлеб" почти 40 лет. Через его руки проходит знаменитый "Подольский", без которого не обходится ни одна трапеза приморцев. Рационализатор предприятия, обладатель звания "Лучший сотрудник" рассказал, как "общаться" с хлебом, можно ли стать героем на производстве и знают ли пекари о профессиональном выгорании.

— Сергей Валентинович, в этом году исполнится уже 40 лет с момента, как Вы стали носить почётное звание пекаря. Расскажите о первых соприкосновениях с хлебом и начале карьеры в компании "Владхлеб".

— На самом деле, с хлебом я был связан уже в армии. Служил на полевом механизированном хлебозаводе. Был тестоводом и пекарем — знаком с выпечкой напрямую. Какое-то время был тестомесильный агрегат, а потом он отказал, и мы делали замесы вручную. Были ржаные сорта хлеба и пшеничные. Со ржаным мы ещё справлялись, потому что клейковины в тесте мало, а вот с белым хлебом пришлось мышцы поднакачать. Из армии пришёл и уже знал, что такое хлеб, каким трудом он добывается. 

В декабре 1982 года я вышел на смену на заводе компании "Владхлеб" в роли пекаря. Работал на ручных печах. Очень суровым был труд пекаря в те времена. Ручные печи только перешли на более удобный вид топлива — мазут, а до этого на угле работали.

А потом с появлением автоматических печей возникла такая профессия как оператор. Хотя всё равно все процессы проходят через руки человеческие. Как настроишь, такой и будет хлеб.

Первые годы работы Сергея Лисицына в компании "Владхлеб"

— То есть при том, что процессы автоматизированы, в хлебе всё равно есть душа пекаря? 

— И не только пекаря. Хлеб вообще — живое существо. Пока его не обдали температурой, он живёт по своим законам. И бывает, не подчиняется человеку, чему-то сопротивляется. 

Всё время хлеб находится где-то рядом с человеком. Зерно выращивает человек, делает из него муку и так далее. И вот мы на конечном этапе — мне подают тесто, я создаю заготовки, они уже превращаются в хлеб. Сказать, что без души? Вряд ли.

Но, на самом деле, во всём, куда бы вы ни посмотрели: если сделано без души, без человеческого тепла, без мысли — вкривь и вкось, честное слово, смотреть не на что. А хлеб сам предполагает душу и просит, чтобы в него ещё вкладывали.

— Сейчас существует распространенный миф, что хлеб вреден. А что на это скажет сам пекарь?

— Хлеб вскормил человечество! Он существует с человечеством тысячи лет. При простоте хлеба — состоит из муки, воды, соли и дрожжей — находятся всё-таки люди, которые почему-то считают, что он вреден. 

Представляете, я всю жизнь пеку хлеб, и вдруг, допустим, начну придерживаться мысли, что он вреден. Тут лечиться, наверное, надо. Конечно, он полезен. Я за то, чтобы его приобретали, чтобы хлеб был на столе, чтобы его ели!

— Расскажите немного о тонкостях и сложностях вашей работы.

— "Вчера я внимательно следил за этим процессом, а сегодня могу сесть и расслабиться", — нет такого в хлебе. В 14 часов начинается процесс. Оператор принимает тесто. Этот человек забывает о своем покое. Необходимо просто слиться с процессом, происходящим в печи: посмотреть температуру, что-то услышать, принять пар, довести расстоечный шкаф до ума, чтобы была нужная влажность, температура, скорость, посмотреть расстойку. Вне выпечки — да, действительно, у нас есть время обслужить механизмы. Но когда идёт выпечка, там надо быть начеку. Расслабление может довести до брака и поломки агрегатов.

— Слышала случай о том, как вы геройски спасли оборудование от поломки. Можете рассказать об этом?

— Нельзя быть одним героем в цеху. Да, приходилось устранять некоторые моменты. Но какой же я герой, если в этом случае кто-то нарушил технику безопасности? Да, я оказал помощь. Но не может один человек быть героем, всему коллективу нужно воздать должное.

— Что вы считаете своим достижением за время работы в компании "Владхлеб"?

— Я могу смело сказать, что являлся рационализатором — для предприятия это подарок судьбы. Это экономия денег, средств, экономия оборудования, человеко-часов. У меня есть 12 предложений, которые до сих пор работают. Этим я горд — внёс свою лепту.

— За столько лет работы у Вас случалось профессиональное выгорание?

— Может быть, для какой-то профессии этот термин и подошёл бы. Но если ты нашёл своё, я даже не знаю, как это выгорание должно выглядеть. Что бы я сказал или подумал? "Да ладно, горит хлеб. Пускай горит. Что-то сырой пошёл, да и ладно", — не может ведь быть такого. 

— А в детстве Вы кем мечтали стать?

— Кем я мечтал стать? Наверное, не пекарем. Я очень разноплановый. Занимался и до сих пор занимаюсь фотографией, музыкой. 

У нас на предприятии, кстати, была своя музыкальная группа. У нашего бухгалтера, наверное, в юности была нереализованная мечта. Она прямо загорелась этой идеей. Собрали свой коллектив, посовещались: "Потянем ли? Да потянем. Главное, чтобы нам выделили деньги".

Купили гитары, установку ударную. Я сел за ударника, начали. Давали небольшие концерты. Девочка пришла с потрясающим голосом. Подарила нам песен 15-20.

А потом — годы сложные, революционные. Всё закончилось постепенно. Сейчас — музыка для себя, для души.